Кроме того, Российская империя сама заложила одну из балканских бомб, когда после русско-турецкой войны 1877–1878 годов совершила свое последнее европейское приращение.
В той войне Румыния была союзником России. Но по итогам войны Россия откусывает у Румынии кусок ее территории — Бессарабию и Буджак (Южную Бессарабию).
Эту аннексию надо было чем-то компенсировать союзнику. Но Румыния со всех других сторон граничит с Австро-Венгрией, от которой пока ничего откусить не получается. Остается лишь передвинуть бывшую административную болгаро-румынскую границу (она была административной, пока все эти земли были в составе Османской империи). Петербург предлагает в качестве компенсации включить в состав Румынии Северную Добруджу (земли между Дунаем и Черным морем). Надо отметить, что первоначально румынские власти и общественность негативно восприняли это предложение, Добруджи, никогда не входившей в состав Дунайских княжеств Молдавии и Валахии. Добруджа никогда не входила в состав Дунайских княжеств Молдавии и Валахии. Румыны понимали, что Добруджа, населенная преимущественно болгарами, турками и татарами, станет в будущем ареной конфликтов между Болгарией и Румынией. Так оно и произошло. И Добруджа в новым «яблоком раздора» на Балканах.
Бухарестский мирный договор 1913 г., завершивший «межсоюзничсекую войну», вдобавок к Северной, передавал Румынии и Южную Добруджу
[734]
.Болгария объявила войну Сербии 14 октября 1915 года
[735]
.Манифест царя Фердинанда это объяснял так:
«
Наши сербские союзники были тогда главной причиной, по которой мы потеряли Македонию. Измученные и усталые, но не побежденные, мы должны были спустить наши флаги в ожидании лучших дней. Хорошие дни наступили гораздо раньше, чем мы могли ожидать. Европейская война подходит к концу.
Победоносные армии Центральных держав находятся в Сербии и быстро продвигаются вперед. Я призываю болгарский вооруженный народ встать на защиту своей Родины, оскорбленной вероломным соседом, и освободить наших порабощенных братьев от сербского ига. Наше дело правое и святое.
П
усть болгарский солдат летит от победы к победе! Вперед!
Боже, благослови наше оружие! София, 1 октября 1915 г.».
В ответ Россия объявила войну Болгарии. Царский манифест от 5 октября (18 октября) 1915 года гласил:
«Коварно подготовляемая с самого начала войны и всё же казавшаяся невозможною измена Болгарии славянскому делу свершилась: болгарские войска напали на истекающую кровью в борьбе с сильнейшим врагом верную союзницу Нашу Сербию. Россия и союзные Нам великие державы предостерегали правительство Фердинанда Кобургского от этого рокового шага. Исполнение давних стремлений болгарского народа ‒ присоединение Македонии ‒ было обеспечено Болгарии иным, согласным с интересами славянства, путём. Но внушенные германцами тайные корыстные расчёты и братоубийственная вражда к сербам превозмогли. Единоверная нам Болгария, недавно ещё освобождённая от турецкого рабства братскою любовью и кровью русского народа, открыто стала на сторону врагов Христовой веры, славянства, России. С горечью встретит русский народ предательство столь близкой ему до последних дней Болгарии и с тяжким сердцем обнажает против неё меч, предоставляя судьбу изменников славянства справедливой каре Божией»
[736]
27 августа 1916 румынский король Фердинанда сказал своему Коронному совету: «Теперь, когда я победил в себе Гогенцоллерна, я не боюсь ничего». Королевским манифестом Румыния объявила Австро-Венгрии войну:
«Присоединившись в 1883 году к группе центральных держав, Румыния далека от мысли о забвении уз крови, связующих ее население с населением королевства (т. е. Венгрии), усматривая в дружелюбных отношениях с Австрией драгоценный залог своего внутреннего состояния, а также улучшения участи румын в Австро-Венгрии. Германия и Италия, основавшие свой государственный организм на основе национального принципа, не могли не признать законность основания, на котором покоилось их существование. Австро-Венгрия не могла не знать, какой отзвук недовольство румынского населения находило у нас, угрожая каждый раз нарушением добрососедских отношений между обоими государствами. Надежда, которую мы возлагали на наше присоединение к тройственному союзу, не оправдалась. В течение более 30 лет румыны в монархии не только ни разу не видели реформ, способных дать им хотя бы подобие удовлетворения их национальных устремлений, а, напротив, с ними обращались как с низшей расой, осужденной на угнетение, как с угнетенным элементом, образующим меньшинство среди разных национальностей, составляющих население Австрии… Солдаты, я призвал вас пронести ваши знамена через границы, туда, где с нетерпением ожидают вас ваши братья, чьи сердца полны надежды. Тени великих воевод, Михая Храброго и Стефана Великого, чьи бренные остатки покоятся в землях, которые вы будете освобождать, поведут вас к победе, как достойных наследников тех солдат, которые были победителями под Расбоень, Калугарень и под Плевной».
В России это было воспринято так:
«Отрадно и утешительно выступление Румынии вместе с державами согласия в защиту правды и прав человечества на свободное культурное развитие»
[737]
.Не прошло и двух дней, как Германия, Турция и Болгария объявили войну Бухаресту…Перед отъездом германский посол в Румынии принц Адольф Шомбург-Липпе заявил, что если даже в его стране поймут, что война проиграна и что в распоряжении командования осталось всего 500 000 чел., то, прежде чем капитулировать, их пришлют в Румынию для того, чтобы преподать ей урок за коварство
[738]
.Манифест болгарского царя призывал болгарских солдат освободить соотечественников в Добрудже — «очаге первого Нашего Царства».
Так из-за проблемы Добруджи, которую российская дипломатия отторгла от массива болгарского народа, в Первую войну были реальные бои между болгарами и русскими.
Болгария России войну так и не объявила.
Но настроения перестали быть «братскими». 1 апреля 1916 года Болгария перешла на новый календарный стиль, и в России это было воспринято как предательство
[739]
.Российская пресса ожидала, что при встрече русских солдат с болгарскими начнутся братания. Румыны тоже надеялись на православную солидарность и утешали себя напоминаниями о том, что в недавней Второй балканской войне обессиленные болгары не открывали огня по вторгшимся румынским войскам. Так что румынский план Z не предполагал атаки с болгарской стороны.
Но настроения в Болгарии, пролившей уже немало крови за свою Македонию, оказались другими. Поэт Любомир Бобевский стихотворением «Детоубийцы», обратился к русским, готовым умертвить свое дитя — созданную ими Болгарию. «Не братья мы — враги мы, каждый будет биться с иудами, как вы».
Классик болгарской поэзии Иван Вазов написал «Русским воинам». В нём поэт недоумевает, каким образом на балканской земле русские воины оказались в качестве незваных и не дорогих сердцу гостей. Он пишет, что болгары готовы были встретить их с букетами цветов и со слезами радости на глазах, но те пришли взвинченные, с озлобленными лицами. И. Вазов поражается тому, что, свергнув одно ненавистное для болгар иго, русские несут им теперь иго новое. По его словам, у болгар нет чувства ненависти к России — любовь к русским ещё не угасла. Но во сто крат сильнее у болгар любовь к своей свободе, и за неё они будут сражаться не только с врагами, но и с кумирами. И такой же свободы поэт желает и русским воинам
[740]
.